broken silence
Усеют звезды тёмный свод небес

монет из серебра и злата горстью,

Спрошу их - кто я был в твоей судьбе?

Они ответят прямо - просто гостем.

Их бесполезно уверять в ином,

я и не спорю, сохраняя гордость,

Но помню я, как ты вошла в мой дом,

как скрыть не мог волнения мой голос.

Смеялась ты - я рад был стать смешным,

гордилась мною - напускал я важность.

Я был готов быть для тебя любым:

покорным, робким, ветреным, отважным.

Покорным? Я? Злой, дикий, словно волк,

с холодным, рано опустевшим взглядом,

Один из тех, кто исполнял свой долг,

но душу не сумел сберечь от яда –

Предавший всё и преданный чужим -

до боли непонятным - идеалам,

Душивший веру в глубине души

безверия тяжелым одеялом.

Шальной от страшной памяти ночей,

разорванных раскатом пулезвонным,

Чужой тебе, чужой себе - ничей, -

как мог хотеть я стать тебе покорным?

Но я хотел. Мечтал, чтоб заглянуть в глаза мои

ты с нежностью стремилась,

Пускай не веря мне ни на чуть-чуть,

пускай всего лишь мне даруя милость.

Ты иногда мне говорила:

"Мой...", а я: "Моя...-

Пусть каплю, пусть отчасти..."

И сердце снова согревал покой

тревожного волнующего счастья.

Мы мало говорили о любви

Всё мимолётно - это-то мы знали,

но мне глаза зелёные твои

Без всяких слов о многом рассказали.

Мы расставались. Пела грустью высь,

Луны унылой свет земли коснулся,

Но ты сказала тихо - улыбнись!

Я так хочу, чтоб ты мне улыбнулся!

Я улыбнулся. Слёзы воровски

Крались к глазам, высушивая горло,

Заныли болью и тоской виски,

но я терпел - я был тебе покорным.

И вот теперь, когда нет смысла лгать,

Когда ко мне ты не вернёшься снова,

Я звёзды умоляю передать

Тебе одной те вечные три слова.