broken silence
17.10.2008 в 16:29
Пишет Этого мало:Осторожно: окрашено!
Наверно, я всегда знала, чтоещё не раз сойду с ума.
Но я и подумать не могла, чтона этот именно так.
Я сижу на краю лужи и пускаю кораблики. 2… 4… 9… 16. По одному за то каждое тёплое, большое, сокровенное, что когда-то хранилось в моей душе.
Они плывут ровными белыми рядами в две полосы, перечёркивая всплывающие на поверхности воды лица из – совсем недавно ещё казалось – недалёкого – прошлого.
От нас теперь осталось так мало нас, что нет смысла даже улыбаться. Даже одними глазами. Улыбка – это теперь противоядие от искренности и – как ни больно признавать – жалости.
«У нас всё хорошо», - говорит она. И мыпочти верим. А главное (?) – все верят нам.
Мимо летят машины, соревнуясь в забавной игре «кто поднимет больше брызг». Никто не видит ни душевнобольную девочку, смешно прыгающую между мутными лужами в вечерних туфельках, ни её кораблики. Они смотрят даже не на собеседников, а будто бы сквозь них, будто бы считая, что в этом мире уже не осталось того, что им стоило бы увидеть, только их рты кривляются друг перед другом в нелепых усмешках… И серые маслянистые капли подлетают вверх и оседают на листьях наклонившихся к воде деревьев.
Я очень долго жила с надеждой, что найдётся человек, с которым я смогу в равной мере поделиться, как своим счастьем, так и своей болью. Поделиться тем, из чего состою, чем дышу, чем оправдываю себя и окружающих, чем измеряю время, что записываю на полях тетрадок с неразборчивыми конспектами… А потом надежда обиделась на меня за какую-то мелочь и хлопнула дверью. Теперь я буду учиться жить одна.
Поверх спущенного стекла мне улыбается мужское лицо с впалыми щеками.
- Тебе что, делать нечего?
Вот так и обесцениваются улыбки.
Поделиться собой…
Это ведь всего лишь мой военно-морской флот. Уходит в новую битву за жизнь.
Одно слово. Теперь этого было бы достаточно. Мне не нужны точки над «и». Мне достаточно знать, что в ручке ещё есть чернила. Мне очень нужно. знать.
И даже если когда-нибудь они догадаются, что нас свя…
Всего одно слово.
Наверно, слишком много для меня.
Я, конечно, могу закрыть глаза, сохранять спокойствие, попытаться забыть и доказать себе, что эти кораблики – просто страх, разведённый в луже липкий ужас - ожидания грядущего двадцатилетия. Могу… подружиться с этим страхом так же, как когда-то подружилась со всеми своими детскими кошмарами. Ведь будет, непременно будет что-то, что ещё заставит жить. И я обязательно найду.
…порвать и выбросить…
Я буду сдержанно, без сожаления провожать в плаванье свои корабли, давая им последнее напутствие лёгким толчком_прикосновением ослабевшей руки и зная, что никуда они не доплывут, а превратятся в мокрые листы бумаги, медленно тающие на поверхности воды. Увы, так медленно, что их клочья ещё несколько дней будут приглушённо белеть в грязи, пока дворник не отскоблит их и не кинет в большой чёрный пакет к бычкам и презервативам.
URL записиНаверно, я всегда знала, что
Но я и подумать не могла, что
Я сижу на краю лужи и пускаю кораблики. 2… 4… 9… 16. По одному за то каждое тёплое, большое, сокровенное, что когда-то хранилось в моей душе.
Они плывут ровными белыми рядами в две полосы, перечёркивая всплывающие на поверхности воды лица из – совсем недавно ещё казалось – недалёкого – прошлого.
От нас теперь осталось так мало нас, что нет смысла даже улыбаться. Даже одними глазами. Улыбка – это теперь противоядие от искренности и – как ни больно признавать – жалости.
«У нас всё хорошо», - говорит она. И мы
Мимо летят машины, соревнуясь в забавной игре «кто поднимет больше брызг». Никто не видит ни душевнобольную девочку, смешно прыгающую между мутными лужами в вечерних туфельках, ни её кораблики. Они смотрят даже не на собеседников, а будто бы сквозь них, будто бы считая, что в этом мире уже не осталось того, что им стоило бы увидеть, только их рты кривляются друг перед другом в нелепых усмешках… И серые маслянистые капли подлетают вверх и оседают на листьях наклонившихся к воде деревьев.
Я очень долго жила с надеждой, что найдётся человек, с которым я смогу в равной мере поделиться, как своим счастьем, так и своей болью. Поделиться тем, из чего состою, чем дышу, чем оправдываю себя и окружающих, чем измеряю время, что записываю на полях тетрадок с неразборчивыми конспектами… А потом надежда обиделась на меня за какую-то мелочь и хлопнула дверью. Теперь я буду учиться жить одна.
Поверх спущенного стекла мне улыбается мужское лицо с впалыми щеками.
- Тебе что, делать нечего?
Вот так и обесцениваются улыбки.
Поделиться собой…
Это ведь всего лишь мой военно-морской флот. Уходит в новую битву за жизнь.
Одно слово. Теперь этого было бы достаточно. Мне не нужны точки над «и». Мне достаточно знать, что в ручке ещё есть чернила. Мне очень нужно. знать.
И даже если когда-нибудь они догадаются, что нас свя…
Всего одно слово.
Наверно, слишком много для меня.
Я, конечно, могу закрыть глаза, сохранять спокойствие, попытаться забыть и доказать себе, что эти кораблики – просто страх, разведённый в луже липкий ужас - ожидания грядущего двадцатилетия. Могу… подружиться с этим страхом так же, как когда-то подружилась со всеми своими детскими кошмарами. Ведь будет, непременно будет что-то, что ещё заставит жить. И я обязательно найду.
…порвать и выбросить…
Я буду сдержанно, без сожаления провожать в плаванье свои корабли, давая им последнее напутствие лёгким толчком_прикосновением ослабевшей руки и зная, что никуда они не доплывут, а превратятся в мокрые листы бумаги, медленно тающие на поверхности воды. Увы, так медленно, что их клочья ещё несколько дней будут приглушённо белеть в грязи, пока дворник не отскоблит их и не кинет в большой чёрный пакет к бычкам и презервативам.
-
-
19.10.2008 в 01:07у ученых, креативщиков самые амбициозные идеи рождаются в барах на салфетках
не важно на чем пишешь. главное содержание